Неточные совпадения
— Ну так купи
собак. Я тебе продам такую пару, просто мороз по коже подирает! Брудастая, [Брудастая — «
собака с усами и торчащей
шерстью». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)] с усами,
шерсть стоит вверх, как щетина. Бочковатость ребр уму непостижимая, лапа вся в комке, земли не заденет.
В каком-то стаде у Овец,
Чтоб Волки не могли их более тревожить,
Положено число
Собак умножить.
Что́ ж? Развелось их столько наконец,
Что Овцы от Волков, то правда, уцелели,
Но и
Собакам надо ж есть;
Сперва с Овечек сняли
шерсть,
А там, по жеребью, с них шкурки полетели,
А там осталося всего Овец пять-шесть,
И тех
Собаки съели.
Я надел тулуп и сел верхом, посадив за собою Савельича. «Вот видишь ли, сударь, — сказал старик, — что я недаром подал мошеннику челобитье: вору-то стало совестно, хоть башкирская долговязая кляча да овчинный тулуп не стоят и половины того, что они, мошенники, у нас украли, и того, что ты ему сам изволил пожаловать; да все же пригодится, а с лихой
собаки хоть
шерсти клок».
Бердников хотел что-то сказать, но только свистнул сквозь зубы: коляску обогнал маленький плетеный шарабан, в нем сидела женщина в красном, рядом с нею, высунув длинный язык, качала башкой большая
собака в пестрой, гладкой
шерсти, ее обрезанные уши торчали настороженно, над оскаленной пастью старчески опустились кровавые веки, тускло блестели рыжие, каменные глаза.
Хорошо знакомое пухлое, широкое лицо неузнаваемо, оплыло, щеки, потеряв жир, обвисли, точно у бульдога, и сходство лица с мордой
собаки увеличивалось
шерстью на щеках, на шее, оскаленными зубами; растрепанные волосы торчали на голове клочьями, точно изорванная шапка.
Потом он вспомнил, как он хотел усмирить страсть постепенно, поддаваясь ей, гладя ее по
шерсти, как гладят злую
собаку, готовую броситься, чтоб задобрить ее, — и, пятясь задом, уйти подобру-поздорову. Зачем она тогда не открыла ему имени своего идола, когда уверена была, что это мигом отняло бы все надежды у него и страсть остыла бы мгновенно?
Это была лохматая
собака, величиной с обыкновенную дворняжку, какой-то серо-лиловой
шерсти.
До слуха моего донесся шорох. Скоро я увидел и виновника шума — это была енотовидная
собака — животное, занимающее среднее место между
собаками, куницами и енотами. Тело ее, длиною около 80 см, поддерживается короткими ногами, голова заостренная, хвост длинный, общая окраска серая с темными и белесоватыми просветами,
шерсть длинная, отчего животное кажется больше, чем есть на самом деле.
— Я и сам знаю. У генерала
собаки дорогие, породистые, а эта — черт знает что! Ни
шерсти, ни вида… подлость одна только… И этакую
собаку держать?!.. Где же у вас ум? Попадись этакая
собака в Петербурге или Москве, то знаете, что было бы? Там не посмотрели бы в закон, а моментально — не дыши! Ты, Хрюкин, пострадал и дела этого так не оставляй… Нужно проучить! Пора…
Собаке шерсть, если помазать, так облиняет…
Азорка!» — и вдруг большая
собака, без
шерсти, подбежала к мамаше, завизжала и бросилась к ней, а мамаша испугалась, стала бледная, закричала и бросилась на колени перед высоким стариком, который шел с палкой и смотрел в землю.
Честный аптекарь действительно, когда супруга от него уехала, взял к себе на воспитание маленького котенка ангорской породы, вырастил, выхолил его и привязался к нему всею душою, так что даже по возвращении ветреной супруги своей продолжал питать нежность к своему любимцу, который между тем постарел, глаза имел какие-то гноящиеся,
шерсть на нем была, по случаю множества любовных дуэлей, во многих местах выдрана, а пушистый ангорский хвост наполовину откушен соседними
собаками.
Когда Культяпка стал подрастать, то он позволял ему кусать свои уши, рвать себя за
шерсть и играть с ним, как обыкновенно играют взрослые
собаки со щенками.
В остроге у нас многие занимались выделкой кож и часто, бывало, приводили с собой
собак с хорошей
шерстью, которые в тот же миг исчезали.
Внизу, под нашей лавкой, у торговца
шерстью и валяными сапогами был приказчик, удивлявший весь Нижний базар своим обжорством; его хозяин хвастался этой способностью работника, как хвастаются злобой
собаки или силою лошади. Нередко он вызывал соседей по торговле на пари...
За нею всегда бежала стая
собак; старые солидные дворняги с вытертою
шерстью и седым волосом на равнодушных мордах, унылые псы с поджатыми хвостами в репьях и комьях грязи, видимо уже потерявшие уважение к себе; бежали поджарые сучки, суетливо тыкая всюду любопытные носы и осматривая каждый угол хитрым взглядом раскосых глаз, катились несокрушимо весёлые щенята, высунув розовые языки и удивлённо вытаращив наивные глаза.
В узкой полоске тени лежала лохматая
собака с репьями в
шерсти и возилась, стараясь спрятать в тень всю себя, но или голова её, или зад оказывались на солнце. Над нею жадно кружились мухи, а она, ленясь поднять голову, угрожающе щёлкала зубами, ловя тени мух, мелькавшие на пыльной земле. Правый глаз её был залит бельмом, и, когда солнце освещало его, он казался медным.
Большая белая
собака, смоченная дождем, с клочьями
шерсти на морде, похожими на папильотки, вошла в хлев и с любопытством уставилась на Егорушку. Она, по-видимому, думала: залаять или нет? Решив, что лаять не нужно, она осторожно подошла к Егорушке, съела замазку и вышла.
Но скоро утомление и теплота взяли верх над грустью… Она стала засыпать. В ее воображении забегали
собаки; пробежал, между прочим, и мохнатый старый пудель, которого она видела сегодня на улице, с бельмом на глазу и с клочьями
шерсти около носа. Федюшка, с долотом в руке, погнался за пуделем, потом вдруг сам покрылся мохнатой
шерстью, весело залаял и очутился около Каштанки. Каштанка и он добродушно понюхали друг другу носы и побежали на улицу…
Ей приснились две большие черные
собаки с клочьями прошлогодней
шерсти на бедрах и на боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шел белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тетку, скалили зубы и ворчали: «А тебе мы не дадим!» Но из дому выбежал мужик в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тетка подошла к лохани и стала кушать, но, как только мужик ушел за ворота, обе черные
собаки с ревом бросились на нее, и вдруг опять раздался пронзительный крик.
Оно, конечно, так и следовало, чтобы не давать поблажки колдовству; но это было большим несчастьем для нищих, так как девочка спала вместе с
собакою, и та уделяла ребенку часть теплоты, которую имела в своей
шерсти.
Станочная
собака, большой мохнатый Полкан, сконфуженно посторонилась, когда старшая коза, загораживая младшую, пробежала мимо нее, почти коснувшись боком ее мохнатой
шерсти.
Яков. Небольшая
собака, с облезлой
шерстью. Жадная. Сидит и скалит зубы… Уже сыта, все ела… но чего-то хочет еще… А чего — не знает… И беспокоится…
Потом их обогнала
собака; не спеша, поджав хвост, она пошла впереди, встряхивая
шерстью и качаясь на кривых ногах.
Ваничка(целуя Дурнопечина в плечо).Благодарю покорно, дедушка! Я бы еще к вам просьбицу имею: мне теперь тоже, что дома-то жить и на
собаках шерсть бить — я уж лучше жениться хочу.
С лихой
собакиХоть
шерсти клок.
Итак, Ефимка сидел у ворот. Сначала он медленно, больше из удовольствия, нежели для пользы, подгонял грязную воду в канавке метлой, потом понюхал табаку, посидел, посмотрел и задремал. Вероятно, он довольно долго бы проспал, в товариществе дворной
собаки плебейского происхождения, черной с белыми пятнами, длинною жесткою
шерстью и изгрызенным ухом, которого сторонки она приподнимала врозь, чтоб сгонять мух, если бы их обоих не разбудила женщина средних лет.
Аграфена Платоновна. Ну, да за дело, чтоб не шумел в чужом доме. За дело ему! Так их и надо. Я таки, признаться, сорвала с него малую толику. Жаль, что мало! Нам годится, а с паршивой
собаки хоть
шерсти клок.
И как есть
собака: так вот и слышно, как она дышит, как зубами по
шерсти перебирает, блох ищет…
Господи боже мой! прямо на меня несется огромный рыжий зверь, которого я с первого взгляда и за собаку-то не признал: раскрытая пасть, кровавые глаза,
шерсть дыбом…
Чуть не по всем нагорным селеньям каждый крестьянин хоть самую пустую торговлю ведет: кто хлебом, кто мясом по базарам переторговывает, кто за рыбой в Саратов ездит да зимой по деревням ее продает, кто сбирает тряпье, овчины,
шерсть, иной строевой лес с Унжи да с Немды гонят; есть и «напольные мясники», что кошек да
собак бьют да шкурки их скорнякам продают.
С кислой улыбкой принял приказчик рублевую. Цены-то ореховские он уже знал, но не сказал хозяину, чтоб хоть рублишком с него поживиться. «С паршивой
собаки хоть
шерсти клок», — думал Василий Фадеев, кладя бумажку в карман.
Собака Азорка в «Униженных и оскорбленных»: «
Шерсть на ней почти вся вылезла, тоже и на хвосте. Длинноухая голова угрюмо свешивалась вниз. В жизнь мою я не встречал такой противной
собаки. Казалось, она целый день лежит где-нибудь мертвая, и, как зайдет солнце, вдруг оживает».
Собаки терли свои морды лапами так сильно, что совершенно выскоблили
шерсть вокруг глаз, отчего получилось впечатление, будто на их головы надели очки.
Большая старая овчарка грязно-белого цвета, лохматая, с клочьями
шерсти у глаз и носа, стараясь казаться равнодушной к присутствию чужих, раза три покойно обошла вокруг лошади и вдруг неожиданно, с злобным, старческим хрипеньем бросилась сзади на объездчика, остальные
собаки не выдержали и повскакали со своих мест.
— Это моя
собака твою кошку забижает, — сказал охотник. — Вы, черти! — крикнул он под скамью. — Куш! Биты будете! Да и худая же у тебя, брат, кошка! Одни кости да
шерсть.
Английской породы
собака рыжей
шерсти с бархатным, зеленого цвета, ошейником, на котором вышиты слова...
— Улюлюлю, — шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов.
Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки
шерсти.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком
собак, из-под которых виднелась седая
шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни.
— Друг ты мой единственный! — говорил Владимир Михайлович и гладил черную блестящую
шерсть. Точно от полноты чувства,
собака опрокидывалась на спину, скалила белые зубы и легонько ворчала, радостная и возбужденная. А он вздыхал, ласкал ее и думал, что нет больше на свете никого, кто любил бы его.